Розановская энциклопедия

РОЗАНОВСКАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ /
Составитель и главный редактор
А.Н. Николюкин. М.: Российская
политическая энциклопедия (РОССПЭН),
2008. 2422 стлб. (1216 с.). (ИНИОН РАН.
Центр гуманитарных научно-информационных
исследований. Отдел литературоведения)

Признаюсь сразу: я один из авторов этой огромной книги (кто-то даже взвесил том — два с половиной кило без суперобложки). По этой причине, с одной стороны, мне писать рецензию вроде бы не пристало. С другой стороны, поиски рецензента, продолжавшиеся три месяца, не увенчались успехом. Во многом по только что названной причине: в работу над энциклопедией её организатор, невероятный Александр Николаевич Николюкин вовлёк 110 авторов, то есть всех активно действующих розановедов и сочувствующих, так что проблема рецензента особенно заострилась. Потенциальные рецензенты за пределами этого круга для начала требовали в качестве отступного сам том энциклопедии, но его стоимость превышает сумму гонорара, которую мы выплачиваем за рецензии, а свой авторский экземпляр я, разумеется, могу передать только по наследству в рамках своей семьи. Словом, для решения проблемы требовался парадокс (естественная для Розанова вещь), который и выражается в этой рецензии. В своё оправдание добавлю: рецензию пишу не апологетическую, а информационно-аналитическую, тем по-своему продолжая широкое обсуждение этого уникального издания, начало которого было положено апрельским собранием в Доме А.Ф. Лосева. Наконец, для энциклопедии я написал статью «Кавказ», что прямо соотно­сится с тематикой этого номера «Литературы».

Вообще-то персональные энциклопедии для нашего времени не редкость, более того, они стали обычным делом именно в учебно-педагогическом мире. Издательство «Просвещение» уже выпустило энциклопедии, посвящённые Пушкину, Тютчеву, Льву Толстому (только что), готовится Чеховская энциклопедия. Этот тип изданий в “просвещенческом” варианте достаточно дискуссионен: такие энциклопедии в идеале должны выходить на базе существующих академических персональных. Однако в нашей литературоведческой научной сфере здесь в наличии лишь «Лермонтовская энциклопедия» 1981 года издания, собравшая поначалу немало критических стрел, но ныне выступающая едва ли не образцом эдиционной культуры. Таким образом, “просвещенческие” энциклопедии оказываются стендом для обкатки предполагаемых фундаментальных трудов. И хотя каждая нуждается в особом обсуждении, общее наше спасибо их создатели заслужили. Академических, вероятно, большинство из нас не дождётся.

Этим же принципом — плыть по морю необходимо — надо полагать, руководствовался и А.Н. Николюкин, вначале взявшись за издание тридцатитомника В.В. Розанова (мы рецензируем выходящие тома, вышло уже 26), а теперь подготовив и выпустив нынешний монументальный труд. Говорить о его недостатках можно и нужно (на первом обсуждении было высказано здравое предложение выпустить приложением сборник поправок, уточнений и дополнений — нередкое, кстати, дело ещё в докомпьютерную эпоху). Но большинство этих недостатков частного характера, неизбежных в любом деле. А здесь дело огромное. Из недостатков, так сказать, стратегических назову один: из всех розановских цитат убран его знаменитый курсив. (Это оговорено во вступлении составителя.) Потеря очевидная, хотя вызвана она технической необходимостью выделять курсивом отсылки к другим статьям. Нужно также отметить, что основной базой издания стал ещё не завершённый тридцатитомник, хотя первопубликации и розановские архивы также, насколько это было возможно, учитывались. Таким образом, какие-то нюансы в характеристиках, конечно, остались непроявлёнными, что-то дано лишь на уровне номинации. Правда, здесь нужно учесть ещё один розановский парадокс: Василий Васильевич с ртутной подвижностью его мысли и энциклопедический жанр вообще трудносочетаемы. Например, я немало работал над темой «Русская литература XIX века в оценках Розанова» и, оказавшись в конце концов перед горой выписок и цитат, пришёл к выводу: оценки эти суммированию подлежат лишь в самых общих чертах и в пределах того или иного периода розановской деятельности. Но при этом сила Розанова именно в конкретных его высказываниях по тому или иному поводу: они обязательно вызывают у их читателей желание вступить в обсуждение, обдумать, нередко проверить правоту его тезисов. И, разумеется, обратиться к самим книгам Розанова. Так что в этом смысле структура «Розановской энциклопедии» представляется вполне здравой.

Книга состоит из двух алфавитных разделов. Первый составили персоналии — статьи о современниках Розанова, часть с портретами (замечу здесь, что многие возвращены из зоны интеллектуального небытия, оболгания и политических репрессий, организованных большевизмом в сфере мысли), и исторических персонажах, попавших в круг его внимания. Второй раздел составляют темы творчества Розанова, статьи общего характера, сведения о книгах Розанова, о газетах и журналах, в которых он печатался. Здесь читателя ожидает не менее увлекательное чтение: вспомним самобытность розановских понятий о человеке и его душе, о Боге и обществе, семье и поле. Тематика этого раздела была определена во многом самим Розановым в Указателе понятий ко второму коробу (тому) книги «Опавшие листья».

Предназначенность энциклопедии определена издателями как специальная (историки литературы, философии и культуры; и тираж всего 1000 экз.), но нетрудно догадаться, что это будет преодолено (есть ведь перспектива и электронного варианта). Розанов, долгие годы пребывавший в запрете, сегодня нужен нашей культуре, нашему обществу, нужен для полноценного развития отечественной познавательной мысли, в том числе и в школе. Розанову легко приписать любые грехи, подставляться — естественная форма его интеллектуальной деятельности. Но благодаря этому не только сам Розанов возвышается над любыми корпоративами, но и самого добросовестного, любящего собственную интеллектуальную свободу, также над любой суетой возвышает. Нелёгкая стезя, но: “Ты — человек!”

В заключение — несколько слов самого героя книги: “…Человек лучше, чем кажется; и он политически лучше, только на минуту сам перестаёшь быть «с политикой»”. Это из статьи «В Кисловодском парке» (цикл «С Юга»). Здесь, на Кавказе у философа родились строки: “Россия есть именно не государство, но мир стран, народов, языков, религий”. 1898 год. Газета «Новое время».