Главная страница «Первого сентября»Главная страница журнала «Литература»Содержание №16/2009

Я иду на урок
10 – 11-й классы

Бывает в газетной практике, что какой-то материал, уже приготовленный к печати, залёживается в редакционном портфеле. Верный знак — поджидает друга. Так получилось у нас и с давно полученной статьёй нашего автора из Барнаула Людмилы ЗОЛОТОРЁВОЙ о стихотворной пародии, которая наконец-то срифмовалась с только что пришедшей статьёй Инны ШОЛПО из Санкт-Петербурга на ту же тему. Их перекличка знаменательна и интересна; она свидетельствует о том, что работа с пародийным текстом стала привлекательным для учителя и ученика методическим ходом.

“Жанр пародии можно использовать на многих уроках литературы и факультативных занятиях. Он позволяет в игровой форме более внимательно вглядеться в художественный текст, оценить мастерство поэта, войти в его творческую лабораторию”, — пишет Людмила Александровна Золоторёва. Её мысль подхватывает Инна Лолиевна Шолпо: “Пародия и стилизация может привлекаться на урок с различными целями. Можно пытаться узнавать пародируемого автора или литературное направление (этап контроля, обобщения), выявлять пародируемые черты (этап обобщения), определять, как понял пародист то, что он пародирует (этап анализа). Нам кажется, что особенно интересно работа с пародией-стилизацией проходит в старших классах, когда целью её использования становится не только интуитивное узнавание автора исходного текста, но и развёрнутая мотивировка своей позиции”.

Согласившись с обоими авторами, мы решили объединить обе статьи в одной публикации. Подписи авторов стоят после соответствующих её частей.

Как работать со стихотворной пародией

При изучении лирики Афанасия Фета в 10-м классе мы часто обращаемся к пародии, так как именно этот жанр использовался представителями “некрасовского” направления для борьбы с поэтами “чистого искусства”. Одним из самых остроумных пародистов своего времени был Дмитрий Минаев (1835–1889), названный “королём рифмы”. Его можно было бы назвать и королём эпиграммы или каламбура. Минаев брал под обстрел и идейные тенденции, и эстетические принципы, и литературную манеру своих противников. Предлагаем несколько вариантов работы с пародиями Минаева на произведения Фета.

1-й вариант

Как известно, больше всего досталось от пародистов стихотворению «Шёпот, робкое дыханье...», которое “вызвало неописуемую читательскую и критическую бурю” (Л.А. Озеров).

Шёпот, робкое дыханье,
Трели соловья,
Серебро и колыханье
Сонного ручья,

Свет ночной, ночные тени,
Тени без конца,
Ряд волшебных изменений
Милого лица,
В дымных тучках пурпур розы,
Отблеск янтаря,
И лобзания, и слёзы,
И заря, заря!..

1850

Д.Д. Минаев написал две пародии на это стихо­творение.

* * *

Холод, грязные селенья,
Лужи и туман,
Крепостное разрушенье,
Говор поселян.
От дворовых нет поклона,
Шапки набекрень,
И работника Семёна
Плутовство и лень.
На полях чужие гуси,
Дерзость гусенят,
Посрамленье, гибель Руси,
И разврат, разврат!..

* * *

Топот, радостное ржанье,
Стройный эскадрон,
Трель горниста, полыханье
Веющих знамён <...>.
Амуниция в порядке,
Отблеск серебра, —
И марш-марш во все лопатки,
И ура, ура!..

  1. Как вы относитесь к этим пародиям? Какое впечатление они произвели на вас?
  2. Чем, на ваш взгляд, было вызвано такое издевательское отношение к одному из лучших стихо­творений А.Фета?
  3. Насколько мастерски сумел пародист сымитировать поэтическую манеру Фета?
  4. Попробуйте сами написать пародийное стихо­творение, передав особенности стиля Фета.
  5. Как вы определите жанр стихотворения, написанного неизвестным автором (см.ниже) — современником Фета: как пародию или пародийный перифраз? Как отразилась эпоха в этом произведении?

Для справки:

Пародия (греч. parodia — перепев, пение наизнанку): 1) жанр сатирической литературы — имитация, утрировка, карикатурное подчёркивание особенностей индивидуальной манеры, стиля писателя; 2) подражание, искажающее образец.

Перифраз (а) (греч. рaraphrasis — пересказ): стилистический приём — замена слова или словосочетания описательным оборотом речи, в котором указаны признаки этого предмета (царь зверей, туманный Альбион, творец Макбета).

Пародийный перифраз — использование формы известного литературного произведения с резко противоположным содержанием (4-я глава поэмы В.В. Маяковского «Хорошо!»).

Шёпот, грозное бряцанье
Сабель, звуки шпор,
Обыск, тягость ожиданья,
Тихий разговор;
Свет ночной — поодаль тени Матери, отца —
Смена быстрых выражений
Бледного лица;
В вечность канувшие грёзы,
Бед в грядущем тьма,
И прощания, и слёзы,
И тюрьма, тюрьма!..

2-й вариант

Сравните стихотворения Фета и пародии на них Минаева. Как пародист передаёт авторскую манеру Фета?

Чудная картина,
Как ты мне родна:
Белая равнина
Полная луна,

Свет небес высоких,
И блестящий снег,
И саней далёких
Одинокий бег.

* * *

Тихая звёздная ночь,
Трепетно светит луна;
Сладки уста красоты
В тихую звёздную ночь.

Друг мой! в сиянье ночном
Как мне печаль превозмочь?..
Ты же светла, как любовь,
В тихую, звёздную ночь.

Друг мой, я звёзды люблю —
И от печали не прочь…
Ты же ещё мне милей
В тихую, звёздную ночь.

* * *

Чудная картина!
Грёзы всюду льнут:
Грезит кустик тмина,
Грезит сонный пруд,
Грезит георгина,
Даже, как поэт,
Грезит у камина
Афанасий Фет.
Грезит он, что в руки
Звук поймал, — и вот
Он верхом на звуке
В воздухе плывёт.
Птицы ж щебетали:
— Спой-ка нам куплет
О “звенящей дали”,
Афанасий Фет.

* * *

Тихая звёздная ночь.
Друг мой, чего я хочу?
Сладки в сметане грибы
В тихую звёздную ночь.

Друг мой, тебя я люблю,
Чем же мне горю помочь?
Будем играть в дурачка
В тихую звёздную ночь.

Друг мой! Умён я всегда,
Днём я — от смысла не прочь.
Лезет в меня ерунда
В тёплую звёздную ночь.

3-й вариант

1. Сравните два стихотворения. Докажите, что одно из них является оригиналом (какое именно?), а другое — пародией.
2. Почему именно на стихи Фета так часто “покушались” пародисты?

Тихий вечер навевает
Грёзы наяву,
Соловей не умолкает…
Вот чем я живу.
Месяц льёт потоки света…
Сел я на траву, —
Огоньки сверкают где-то…
Вот чем я живу.
В летний день, в затишье сада,
Милую зову,
Поджидаю в поле стадо…
Вот чем я живу.

* * *

Тихо вечер догорает,
Горы золотя;
Знойный воздух холодает, —
Спи, моё дитя.

Соловьи давно запели,
Сумрак возвестя;
Струны робко зазвенели, —
Спи, моё дитя.

Смотрят ангельские очи,
Трепетно светя;
Так легко дыханье ночи, —
Спи, моё дитя.

Урок в 11-м классе о творчестве О.Э. Мандельштама (да простят меня его поклонники!) начинаем с разговора о незнакомом стихотворении и просим учеников поделиться впечатлениями об особенностях художественного мира автора.

Я родился на ионийском бреге
И эолийским шорохам внимал,
Я упражнялся в марафонском беге
И под истмийской кровлей отдыхал.
Ещё в дорийской я мечтал отчизне
Сразить лабиринтийского быка,
Чтоб на заре какой-то новой жизни
Академийского вкусить пайка.

Учащиеся говорят о сложности этого произведения, об изобилии непонятных слов, об интересе поэта к миру античности. Выражения “лабиринтийский бык” (Минотавр) и “марафонский” понятны ребятам. Разбираемся в том, что обозначают слова “ионийский”, “дорийский”, “эолийский” (ионийцы, дорийцы и эолийцы — древнегреческие племена); “истмийский” (истмийские игры — общегреческие праздники в Древней Греции, посвящённые Посейдону). Кроме этого, ученики замечают активную позицию лирического героя (об этом говорит анафора первого четверостишья), комфортно ощущающего себя в любом времени, в любой эпохе. Правда, настораживает учеников слово “паёк”, о котором они говорят, что оно “слишком приземлённое, обыденное” и “лишнее” среди высокой лексики стихотворения (внимал, брег, отчизна).

Вот тогда и можно сказать ученикам о том, что это стихотворение — пародия на лирику Мандельштама. После этого начинаем серьёзный разговор о его творчестве и трагической судьбе.

Людмила ЗОЛОТОРЁВА

В десятом классе мы обращаемся к пародии при изучении поэзии Афанасия Фета. В данном случае использование пародий на конкретное стихотворение помогает нам лучше увидеть особенности исходного текста — стихотворения «Шёпот, робкое дыханье…».

После чтения стихотворения говорим учащимся о том, что оно вызвало очень бурную реакцию современников и стало в представлении читателей и критиков самым “фетовским” стихотворением, своего рода “визитной карточкой” поэта. При этом восприятие его было весьма неодинаковым и не всегда одобрительным. Появилось множество пародий. Познакомим учащихся с тремя из них (пародию Д.Д. Минаева «Холод, грязные селенья» см. во фрагменте Л.А. Золоторёвой. — Прим. ред.).

* * *

Вечер. В комнате уютной
Кроткий полусвет.
И она, мой гость минутный…
Ласки и привет;
Абрис миленькой головки,
Страстных взоров блеск,
Распускаемой шнуровки
Судорожный треск…
Сладострастные объятья,
Поцелуй немой, —
И стоящий над кроватью
Месяц золотой…

(Николай Добролюбов)

* * *

Звуки музыки и трели, —
Трели соловья,
И под липами густыми
И она, и я.
И она, и я, и трели,
Небо и луна,
Трели, и она, и небо,
Небо и она.

(Николай Вормс)

Предложим ученикам подумать над вопросами: Что видел в стихотворении Фета каждый из пародистов? Что осуждал? Чего они не заметили, что “передёрнули”, исказили?

Все пародии вызывают живую реакцию и смех учеников. Они кажутся им смешными, узнаваемыми, удачно копирующими характерные черты формы стихотворения Фета, однако несправедливыми по сути.

Гораций и Фет. Карикатура Н.А. Степанова. 1857 г.

Десятиклассники говорят о том, что Н.А. Добролюбов увидел в стихотворении Фета лишь его чувственное содержание и, как они выражаются, “опошлил” его. В самом же Фете, по мнению учеников, нет пошлости, хотя он очевидно эротичен во многих своих стихотворениях. Но эта эротика высокая, чаще всего находящая выражение в слиянии человеческого существования с жизнью природы. Фет создаёт в своих стихах одновременно чувственную и романтическую атмосферу, в которой земное и небесное едины, а бытовая деталь как таковая если и может присутствовать, то становится “облагороженной” (у Фета может быть “постель”, но не “кровать”, “лобзания”, а не “сладострастные объятья”).

Николай Вормс интерпретирует стихотворение Фета как текст, лишённый смысла. Его пародия — образец бессмыслицы. Пародист использует излюбленные Фетом приёмы повторов и вариаций, ключевые для поэта слова (“трели соловья”, “липы густые”, “небо”, “луна”), которые от повторения в разных сочетаниях и без всякой организующей идеи становятся набором штампов. Однако перечисление слов в стихотворении Фета отнюдь не бессмысленно. Стихотворение представляет собой одно назывное предложение, но в нём есть движение нарастающего света и нарастающего чувства: от ночи — к утру, от робкого зарождения любви — с порыву страсти. Эти две линии — жизни природы и жизни сердца — сливаются в конце в восклицании: “И заря, заря!”

И, наконец, пародия Минаева явно рождена несогласием пародиста с общественной и эстетической позицией Фета, поэта “чистого искусства”, равнодушного к общественным проблемам и как бы не замечающего “некрасивых”, несправедливых сторон действительности, которые не проникают в его поэзию. Это и насмешка над Фетом — помещиком, автором очерков, обличавших пореформенные порядки на селе с позиций землевладельца.

После этого рассмотрим внимательнее исходный текст, опираясь на следующие вопросы, если они уже не были разрешены в процессе обсуждения пародий.

— Какое чувство передаёт читателю это стихотворение?

— В чём необычность его синтаксиса?

— Есть ли в нём действие?

— Некоторые критики говорили, что его можно читать задом наперёд, от конца к началу. Так ли это? Есть ли логическая связь между картинами?

— Как переданы изменения в природе и в душе человека? Отношения между влюблёнными?

— Какое содержание доносит это стихотворение?

Пародийный текст может использоваться на уроке и как средство контроля, когда учащимся необходимо определить, чей стиль пародируется, и достаточно аргументированно мотивировать свой выбор.

Например, в контрольной работе, подводящей итог изучению трёх направлений русского модернизма в одиннадцатом классе, мы использовали стихотворение Владимира Соловьёва из его пародий на стихи русских символистов.

* * *

Горизонты вертикальные
В шоколадных небесах,
Как мечты полузеркальные
В лавровишневых лесах.
Призрак льдины огнедышащей
В ярком сумраке погас,
И стоит меня не слышащий
Гиацинтовый пегас.
Мандрагоры имманентные
Зашуршали в камышах,
А шершаво-декадентные
Вирши в вянущих ушах.

Текст сопровождался вопросами: Пародией на стихи какого направления является это стихо­творение? Почему вы так думаете? Какие черты пародируются?

Учащиеся должны были увидеть ключевые для символистов образы “мечты”, “небес”, “сумрака”; непонятность, бессмысленность текста, рождаемую употреблением неизвестных “непосвящённым” и не сочетающихся друг с другом слов (“мандрагоры имманентные”), обилием оксюморонов, придающих ему парадоксальность; его недоступность однозначному толкованию, нарочитую затемнённость и зашифрованность.

Старшеклассники могут и сами создавать пародии или тексты-стилизации при завершении изучения той или иной темы. Контрольной предшествовал театрализованный урок-диспут, на котором учащиеся, разделённые на три группы, должны были доказать превосходство одного из основных направлений модернизма. В конце урока они получили задание за десять минут сочинить стихотворение о бабочке в духе “своего” направления.

Вот что написали, например, “символисты”.

Ты раскрылась безмолвной весной,
И, влетая в туннель ночи,
Ты увидела пламя свечи.
Вдруг загадочной красотой
Погасила крылом кумачи,
Взглядом крикнула тихо: “Молчи!”,
Обратившись навеки свечой.
Слёзы капали воском: “Кричи!”...

За исключением неудачного употребления двух слов, стилистически неуместных в символистском тексте, это стихотворение кажется нам вполне удачной стилизацией.

Таким образом, стилизация и пародия на разных этапах изучения произведения помогают сконцентрировать внимание учащихся на самых существенных характерных его чертах.

Инна ШОЛПО

Людмила Золоторёва ,
учитель русского языка и литературы лицея ;
Инна Шолпо ,
кандидат педагогических наук, доцент, преподаватель литературы, Санкт-Петербург
Рейтинг@Mail.ru