Главная страница «Первого сентября»Главная страница журнала «Литература»Содержание №6/2009

Я иду на урок

“Большинство тех, что писали о моих первых книгах, не только спешили уложить меня на какую-нибудь полку, но и характеризовали мою натуру. И выходило так, что нет писателя более тишайшего («певец осени, грусти, дворянских гнёзд»). А между тем человек-то я был как раз не тишайший: во мне было самое резкое смешение и печали, и радости, и личных чувств, и страстного интереса к жизни. И вообще стократ сложнее и острее жил я, чем это выразилось в том немногом, что я печатал тогда” — так писал И.Бунин о критике на первые свои произведения1.

“Певец осени, грусти, дворянских гнёзд”. Ещё один литературный миф — “холодность” Бунина. Его академизм удивительным образом сочетается со страстностью и ранимостью. Так же, как интерес к прошлому человечества и культурным ценностям соединяется в нём с вниманием к сегодняшнему дню.

Начинается революция 1905 года. Писатель читает цар­ский манифест, дарующий свободу слова, союзов, и испытывает “чувство великого события”2. В 1907 вместе с Верой Николаевной Муромцевой он отправляется в стpаны Востока — Египет, Сиpию, Палестину. Возвращается, едет в Москву, потом в любимую им деревню. Здесь — грабежи… убийства… Увиденное побуждает Бунина к размышлениям над характером русского народа и характером русской истории — он пишет повесть «Деревня» (1910), потом «Суходол» (1911). Вокруг этих произведений (и особенно повести «Деревня») множество споров — современники воспринимают их как удивительно злободневные.

Другая «Деревня»

ПЕЧАТЬ ВЫРОЖДЕНИЯ

Как и в рассказе «Антоновские яблоки», в повести «Деревня» речь идёт о деревенской жизни, однако читатель попадает здесь в совершенно иной, не идиллический мир — в дикую, варварскую жизнь. Деревня, в которой происходит действие, носит название Дурновка. И “лежит она в чёртовой яруге3”. Неблагозвучны фамилии и прозвища героев: Серый, Чу­чень, Однодворка, Гололобый, вдова Бутылочка, Кошель, Коза…

Повесть густо “населена” персонажами. Среди них множество эпизодических лиц. Примечательны их портреты: большинство героев безобразны внешне. Даже ветеран севастопольской войны описан так: “дряхлый севастопольский герой Хвостов — высокий и когтистый, с удивительно крупными чертами тёмного морщинистого лица, в длинном мундире и обвислых штанах, в сапогах с широкими носками и в большом картузе с жёлтым околышем, из-под которого были начёсаны на виски крашеные волосы мёртвого бурого цвета…”

В изображённом Буниным мире нет детей: все дети главного героя Тихона Красова умирают. В этих смертях есть что-то мистическое: “…даже страх стал нападать на него: что же это…” Другой главный герой, брат Тихона Кузьма не признаёт собственную дочь. Он воспринимает её как близкое существо, как дочь, только во время болезни, да и то во сне.

Любая драка здесь может обернуться убийством: “…братья однажды чуть ножами не порезались — и разошлись от греха”. Бунинские герои — потомки чеховских “злоумышленников”; они крадут по ночам деревянные щиты, которые защищают “чугунку” (железную дорогу) от снега, и используют их для растопки.

Зачем живут эти люди? Серый — крестьянин, разучившийся работать: в его избе сквозь дыры в крыше видно небо, но он даже не думает заделывать их. Никогда не останется в деревне его сын Дениска. Тихон то и дело говорит о жизни: “каторга”. И эта “каторга” — один из лейтмотивов повести. Таких лейтмотивов несколько. Повсюду лежит “пыль”, и образ этот приобретает символическое значение — Тихон Ильич “запылился”. Постоянно возникает мотив живодёрства — образы ободранных кошек или освежёванной скотины. “Кошкодёр” — так обращается к Тихону шорник. Кузьма предупреждает брата Тихона, владельца Дурновки, предлагающего ему должность управляющего: “драть шкур не буду”. И наконец, все жители Дурновки именуются повествователем “живорезами”.

Казалось бы, многие мотивы объединяют повесть «Деревня» и рассказ «Антоновские яблоки». Однако каждый такой мотив в повести видоизменяется и переосмысляется.

В центре мира Дурновки снова усадьба. Правда, называется она немножко иначе: “усадьбишка”. Теперь хозяин усадьбы не дворянин, и родословная у него совсем другая.

Прадед Тихона Красова отбил у своего господина любовницу. За то господин — Дурново — затравил прадеда борзыми. Дед Красовых “прославился” — “стал знаменитым вором”. “А родитель Красовых был мелким шибаем4”.

“Торгашили и сыновья его, Тихон и Кузьма”. Из повествования не вполне ясно, как попала “усадьбишка” в руки к Тихону Ильичу (“…потом женился на пожилой горничной старухи-княжны Шаховой. А женившись, взял приданого, «доконал» потомка обнищавших Дурново, полного, ласкового барчука, лысого на двадцать пятом году жизни, но с великолепной каштановой бородой. И мужики так и ахнули от гордости, когда взял он дурновское именьице: ведь чуть не вся Дурновка состоит из Красовых!”). Вот в чьи руки попала усадьба.

На всём в мире Дурновки лежит печать вырождения. Иногда даже на природе: “За церковью блестел на солнце мелкий глинистый пруд под навозной плотиной — густая жёлтая вода, в которой стояло стадо коров, поминутно отправлявшее свои нужды, и намыливал голову голый мужик”.

Речь персонажей «Деревни», как и речь повествователя рассказа «Антоновские яблоки», тоже пересыпана поговорками, но функция у них иная: “Как большинство дурновцев, он всё только повторял старые немудрёные изречения, подтверждал то, что давным-давно известно”. Пожалуй, только один мотив в повести, объединяющий её с «Антоновскими яблоками», остаётся неизменным — это описание кладбища и отношение героев к смерти.

Причина всеобщего вырождения очевидна: речь в «Деревне» идёт не о прошлом, а о современности. Упоминаются война с Японией, революция, Дума, депутаты, газеты, пишущие о террористических актах… У одного из персонажей — Дениски — на руках оказывается книжечка «Роль пролетариата в России».

НАЦИОНАЛЬНЫЙ ХАРАКТЕР

“Я должен заметить, что меня интересуют не мужики сами по себе, а души русских людей вообще…” Эта бунинская формулировка прозвучит позже5. Вплотную проблема национального характера русского человека стала занимать его после кровавых событий революции 1905 года, свидетелем которых Бунин был в городе, после нелепого и бессмысленного мужицкого бунта, который он наблюдал в деревне.

Герои повести — братья Красовы, и не только они — ощущают себя русскими людьми, часто говорят об этом.

Поставив перед собой задачу разобраться, каков же он, русский национальный характер, Бунин не показывает своих героев изнутри. Он пишет так, как будто бы традиции русской психологической прозы вообще не существует. Его герои не произносят внутренних монологов, не пишут дневников. Единственный раз приводит Бунин в своей повести фрагмент записок одного из персонажей — Дениски. Но эти записки не проясняют нам сути героя.

Мы можем судить о героях по их поступкам, по действиям, которые те совершают. Поступки же эти, как правило, непредсказуемы. “Самое что ни на есть любимое наше, самая погибельная наша черта: слово — одно, а дело — другое!” — так характеризует русского человека Кузьма Красов.

Есть в природе русского человека какая-то загадка, какая-то двойственность. Писатель, как и многие его современники, считал, что возникла она благодаря соединению двух начал: древнерусского (европейского по сути) и азиатского.

Начало древнерусское, связывавшее русского человека с прошлым, с Киевской Русью, Бунин высоко ценил. “Азиатчину” — ненавидел. Писателю кажется, что исконное, древнерусское уходит в прошлое, а “азиатчина” преобладает. “Теперь-то уж и впрямь шабаш, — во весь дух ломим назад, в Азию!” — говорит персонаж «Деревни» Балашкин.

Мужики в повести, подобно героям Л.Толстого или Ф.Достоевского, много философствуют. Они спорят о том, что есть русский человек, русский народ, какова Россия. Кузьма, называя себя “русским типом”, восклицает: “…Не хвалитесь вы, за ради бога, что вы — русские. Дикий мы народ!”

Не принято было в это время так писать о народе — привычней была народническая идеализация мужика.

В словах Красова слышится полемика с многими русскими мыслителями, например с Достоевским, сказавшим на открытии памятника А.С. Пушкину: “Повсюду у Пушкина слышится вера в русский характер, вера в его духовную мощь, а коль вера, стало быть, и надежда, великая надежда на русского человека” (Достоевский Ф.М. «Пушкин»)6.

Размышляя о внутренней полемичности повести, стоит обратить внимание на то, что Кузьма Красов, произносящий слова о “дикости” русского народа, у Бунина — поэт, хотя в прошлом мелкий торговец и пьяница.

Возникает в повести и тема страшного будущего России. “Русь. Русь! Куда мчишься ты?”7 — пришло ему в голову восклицание Гоголя. Гоголевскую фразу вспоминает Кузьма Красов. А потом сбивчиво и косноязычно продолжает её: “…Русь, Русь!.. Ах, пустоболты, пропасти на вас нету! Вот это будет почище — «депутат хотел реку отравить»… Да, но с кого и взыскивать-то? Несчастный народ, прежде всего — несчастный!..” А в самом финале появится образ свадебного поезда, везущего Молодую и Дениску к безрадостной жизни: “И домой гнали лошадей особенно шибко, и горластая жена Ваньки Красного стояла в передних санях, плясала, как шаман, махала платочком и орала на ветер, в буйную тёмную муть, в снег, летевший ей в губы и заглушавший её волчий голос:

У голубя, у сизого
Золотая голова!”

Так ещё раз возникнет в произведении Бунина ассоциация с гоголевской птицей-тройкой; она оставит у читателя ощущение безысходной тоски и мрачных предчувствий.

После «Деревни» современники стали воспринимать Бунина прежде всего как прозаика. О повести, о взгляде автора на народ современники много спорили. Кстати, уже тогда упрекали писателя в бесстрастности, даже жестокости. А между тем В.Н. Муромцева-Бунина вспоминала позднее: “В три дня Ян написал начерно первую часть «Деревни». Иногда прибегал к маме, говорил: «Жуть, жуть…»”8.


М.Горький писал о повести: “Пройдёт ошеломлённость… серьёзные люди скажут: помимо первостепенной художественной ценности своей «Деревни» Бунин был толчком, который заставил разбитое и расшатанное русское общество серьёзно задуматься уже не о мужике, не о народе, а над строгим вопросом — быть или не быть России?”9

Примечания

1 Устами Буниных. Франкфурт-на-Майне, 1982. Т. 3. С. 113.
2 Цит. по: Мальцев Ю. Иван Бунин. Франкфурт-на-Майне: Посев, 1994. С. 152.
3 Яруга (диалектн.) — овраг.
4 Шибай (диалектн.) — перекупщик, барышник, кулак; в некоторых областях — буян, драчун.
5 У академика И.А. Бунина (беседа) // Московская весть, 1911, 12 сентября.
6 Достоевский Ф. М. Пушкинская речь // Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч. Л.: Наука, 1984. Т. 26. С. 129.
7 У Гоголя: “Русь, Русь! Куда несёшься ты?”
8 Муромцева-Бунина В.Н. Жизнь Бунина: Беседы с памятью. М.: Советский писатель, 1989. С. 58.
9 Письмо Горького Бунину, декабрь 1910 г. // Цит. по: Мальцев Ю. Иван Бунин. Франкфурт-на-Майне: Посев, 1994. С. 158.

Рейтинг@Mail.ru