Под сенью бабушек

Отбирая материал для рассказа о памятниках, вольно или невольно обнаруживаешь разного рода переклички, связи... На этот раз совершим путешествие в Грузию и Чехию.

— Кто ты такой?

— Я — Зурикела Вашаломидзе!

— Что ж, фамилия у тебя хорошая, и выпить ты, видать, не дурак. А чей ты сын?

— Я сын моей бабушки, Иллариона и Илико.

Амбако вытаращил глаза.

— Может, ещё чей-нибудь? — спросил он наконец.

— Больше ничей. Только троих…

Не надо долго думать, чтобы определить, из какой книги приведён этот диалог.

Конечно, из романа Нодара Думбадзе «Я, бабушка, Илико и Илларион» (1961). Он имел большой успех, по нему ставились спектакли (одна из последних постановок сделана театром «У Никитских ворот»), снимались фильмы: в 1962 году одноимённый фильм снял Тенгиз Абуладзе, уже тогда проявив склонность к философским обобщениям — а у Думбадзе, что и говорить, материал для этого благодатный. Кроме того, и критики, и читатели отмечают у Думбадзе “мягкий юмор”, “элегическую грусть”…

Но Думбадзе не только писал очень добрые произведения — он задумал построить для детей сказочный город-парк. Детский городок под названием «Мзиури», что значит «Солнечный», начал строиться в столице Грузии ещё в советские времена, сейчас им руководит дочь писателя Кетеван Думбадзе. В парке, помимо прочего, много памятников персонажам литературных произведений, мультфильмов.

Скульптурная группа, посвящённая героям названного романа, разместилась слева от входа. Добрые соседи, родные друг другу люди, у которых одна старая корова на три двора, стоят на мостике (в центре бабушка Ольга), а рядом с мостиком, на камне, долговязый худой Зурико — “прохвост, болтун и нехристь”. В композиции есть ещё один герой, не обозначенный в заглавии, но также член семьи, к сожалению безвременно покинувший страницы романа в одной из первых глав. Это Мурада — любимая собака Зурико, случайно застреленная на охоте. И действительно, без неё эта дружная компания станет неполной. Собака-то была “говорящей”, и герои, пока она была жива, частенько беседовали с ней по душам. Да вот хотя бы один эпизод (может, этот эпизод лишний?):

— Здравствуй, Мурада! — поздоровался с собакой Илларион.

“Здравствуй!” — ответил про себя Мурада и приветливо вильнул хвостом.

— Ах ты, лисья порода! — улыбнулся Илларион, доставая изо рта собаки цыплячий пух. — За что тебя пробрали?

“А бог их знает, — проговорил про себя Мурада, — оставляют без присмотра цыплят на улице, а потом ещё обижаются...”

— Крепко досталось тебе?

“Порядком”, — ответил про себя Мурада и взглянул на ушибленную ногу.

— Не огорчайся, пройдёт…

“Да не так уж и больно, как хотелось бы Ефросинэ”, — улыбнулся Мурада, тряхнул ушами и стал лизать Иллариону руку.

Скульптор М. Бердзенишвили (вероятнее всего, Мераб; есть такой грузинский скульптор, но нигде не нашла, что именно он сделал этот памятник), изваявший памятник героям Думбадзе, является также автором памятника писателю на его могиле в этом парке (писатель ушёл из жизни в 1984 году, так и не увидев воплощения своей мечты; по крайней мере, имеющаяся у нас информация о памятнике его героям датируется не ранее чем 1987 годом).

На этом описание композиции можно было бы закончить, однако надо сказать ещё вот о чём. Первая глава романа называется «Бабушка». Последние слова — тоже о ней.

Образ бабушки в произведении, может быть, и не на первом плане, но её материнская любовь всегда присутствует в жизни Зурико. Прочитаем несколько строк, посвящённых героине: “Днём бабушка, призывая на мою грешную голову громы небесные, гоняется за мной с хворостиной в руке. Ночью она моет мне ноги и, дождавшись, когда я усну, тихо целует”; “Нет во всей Гурии женщины, которая могла бы проклинать лучше, чем моя бабушка. Но мне не страшны её проклятия — однажды бабушка обмолвилась: «Уста мои проклинают, а сердце благословляет тебя»”.

Это из первой главы. Начало действия — довоенные годы: в 1940 году Зурико учится в шестом классе. В последней главе герой с дипломом университета (уже Зураб Владимирович) возвращается в родное село, мечтая о будущем, где все они снова будут вместе, но застаёт любимую бабушку в предсмертные минуты. Бабушка, которая сделала всё от неё зависящее, чтобы внук выучился, встал на ноги, теперь уходит. А за спиной Зурико — дыхание новой жизни (Мери), но это уже совсем другая история…

«Бабушка» — именно так называется вторая книга, о которой пойдёт сегодня речь. Не так давно в Чехии отметили 150-летний юбилей со дня выхода этого романа (в некоторых изданиях его называют повестью), ставшего классикой чешской литературы.

Автор — известная чешская писательница XIX века Божена Немцова (1820–1862), роль которой в истории чешской литературы можно сравнить с ролью Пушкина у нас (о значении Немцовой красноречиво свидетельствует, например, тот факт, что её портрет был изображён на чешской национальной валюте — на банкноте в 500 крон, а «Бабушка» входит в пятёрку самых читаемых в Чехии книг — после «Гарри Поттера», «Властелина колец», «Библии» и «Сатурнина» Зденека Йиротки).

Если бы не интерес к памятникам, мне бы, наверное, вряд ли когда-либо довелось обратиться к творчеству Немцовой. Однако, как оказалось, фигура эта поистине замечательная.

Писательница жила в то время, когда в Чехии, входившей в Австро-Венгерскую империю, официальным языком был немецкий, поэтому Немцова, сама вышедшая из народа, боролась за возрождение прав чешского языка и чешской народной культуры, собирала и записывала народные сказки, легенды, широко использовала в своём творчестве богатства народной речи (совсем как наш Пушкин).

Происхождение Божены Немцовой (в девичестве Барборы Панкловой) овеяно тайной. Считается, что её родители — конюх Йоганн Панкл и служанка Терезия Новотна из имения знаменитой герцогини Заганьской (фон Саган) в Ратиборжице (Восточная Чехия). Однако существует легенда, что Барбора Панклова — незаконнорожденная дочь самой герцогини и известного австрийского политика князя Меттерниха. По крайней мере, герцогиня Заганьска обеспечила юной Барборе воспитание в своем имении.

Итак, детство будущей знаменитой писательницы прошло в Ратиборжице, под присмотром бабушки — швеи, ткачихи Магдалены Новотны, жившей с семьёй дочери в 1825–1829 годах (опять можно провести определённую параллель с Пушкиным).

Светлые, идиллические воспоминания об этом стали основой для романа «Бабушка» (1855), который был написан в один из самых трудных периодов жизни Немцовой, когда она с детьми испытала нужду и даже голод, потеряла старшего сына: “Много, много лет прошло с тех пор, как я в последний раз глядела на это милое, ласковое лицо, целовала её бледные морщинистые щеки, смотрела в её синие глаза, излучавшие столько добра и любви; много, много лет назад меня в последний раз благословляли её старые руки! Нет на земле доброй старушки! Давно лежит она в холодной могиле! Но для меня она не умерла! Образ её запечатлён в моей душе со всей своей яркостью, и пока жива будет моя душа, она будет в ней жить!” (цит. по: http://www.radio.cz/ru/statja/39094).

Действие романа происходит в ратиборжицком замке, окружённом парком, который переходит в живописную долину. Ныне Бабушкина долина является государственным природным заповедником.

Именно здесь в 1922 году была установлена скульптурная композиция «Бабушка с детьми» (скульптор Отто Гутфройнд): пожилая деревенская женщина, как заботливая наседка, собрала под крыло своих любимых внучат. В Бабушкиной долине можно увидеть также Викторкин водопад, названный в честь несчастной героини балладной истории, вплетённой в ткань повествования.

О сути произведения скажем словами писательницы: “Это тихая деревенская жизнь, звуки, обычаи, праздники и поверья людей в окрестностях Находа. Представительница этого старочешского стиля жизни — бабушка, живущая в тихой домашней атмосфере, окружённая внуками, детьми её дочери, дочери, которая вырастала в городе”.

Здесь же, в Ратиборжице, создан музей Божены Немцовой. В бревенчатой избушке «Старе белидло» (старая белильня) есть горница Бабушки. Обстановка в горнице отличается этнографической точностью: деревянный стол с резными ножками, прялка и другие нехитрые предметы народного быта. В замке Ратиборжице проводятся праздники, на которых воссоздаётся атмосфера первой половины ХIХ века, “оживают” герои любимой книги.

Рассказывая о памятниках, мы объединили сегодня, казалось бы, два совершенно разных произведения. Но удивительно: несмотря на разность эпох и народов, в романах обнаружилось много общего.

Сходство не только в том, что героини добры и заботливы по отношению к своим внукам. Наверное, можно сказать, что в образах бабушек воплощены лучшие нравственные черты каждого из народов, что в произведениях ярко раскрываются особенности национальных характеров.

Валентина ШЕНКМАН