Владимир Георгиевич МАРАНЦМАН (1932–2007)

5 января не стало Владимира Георгиевича Маранцмана. Известный филолог, методист, автор более 350 научных работ, двух десятков книг, ставших для многих учителей литературы настольными, а ещё переводчик и поэт, — ушёл неожиданно, скошенный коварной болезнью.

Владимир Георгиевич прошёл, в общем, обычный путь советского учёного: после окончания в 1950 году Ленинградского педагогического института учительствовал в школе, а с 1963 года работал на кафедре методики преподавания русского языка и литературы Герценовского педагогического института, защитил кандидатскую, а затем и докторскую диссертацию. С 1989 года возглавил эту кафедру.

В.Г. Маранцман создал свою методическую школу, ученики Владимира Георгиевича работают во всех концах бывшего Советского Союза, а по учебникам литературы, написанным им и его коллегами, учатся миллионы российских школьников. Недавно была завершена работа над комплектом учебников литературы с 5го по 11й класс, получившим квалификацию “Академический учебник”.

Неожиданно для многих в свет вышел Данте в переводе Владимира Георгиевича. Филологи понимают, что такое перевести «Божественную комедию» после Михаила Лозинского, чей труд Анна Ахматова считала непревзойдённым. Более двадцати лет учёный трудился над этим переводом, и вот первая книга вышла с предисловием М.Л. Гаспарова, который одобрил новую версию и даже подсчитал коэффициент точности перевода. Сегодня этот перевод «Божест­венной комедии» уже трижды переиздавался, а на днях пришли гранки «Книги песен» Петрарки в переводе Владимира Георгиевича: впервые полный сборник консоньере великого итальянца увидит свет на русском языке. Итальянские корни В.Г. Маранцмана проявились не только в литературных пристрастиях, но и во всём облике и темпераменте учёного: он любил жизнь в различных её проявлениях — радовался небу, цветку, удачной поэтической строке.

Владимир Георгиевич незадолго до своего ухода закончил поэму. Вот последняя строфа:

У редких радостей столь долгий след,
что не прогнать возвратного порыва,
хотя песок заносит торопливо
сеть радостей, грозя в часы отлива
оставить в памяти лишь эхо бед.

В сердцах людей, знавших Владимира Георгиевича, радость общения с ним никогда не погаснет.

Друзья, коллеги, ученики