Архив
Задание со звёздочкой*
Вопрос
Ю.Н. Тынянов в своём очерке «О пародии» (1929) цитировал определение пародии по словарю Буйе (перевод 1859 года), считая, что именно в таком виде оно утвердилось к середине XIX века: “Пародия есть сочинение, в стихах или прозе, сделанное на какое-нибудь сериозное произведение, с обращением его в смешную сторону, посредством каких-либо изменений или совращения от существенного его назначения к предмету забавному”. Далее Тынянов приводит и собственное суждение на тему пародии: “...Произведения — пародирующее и пародируемое — могут быть связаны не только в сходных элементах (ритме, синтаксисе, рифмах и т.д.), но и в несходных — по противоположности. Иными словами, пародия может быть направлена не только на произведение, но и против него”.
Прочтите следующие два стихотворения, одно из которых — произведение известного поэта ХIХ века, а другое — пародия, написанная современником поэта. Назовите авторов стихотворений, определите, где оригинал, а где пародия, и попробуйте объяснить, какое из приведённых выше суждений наиболее точно передаёт смысл пародии.
1
Шёпот, робкое дыханье,
Трели соловья.
Серебро и колыханье
Сонного ручья,
Свет ночной, ночные тени,
Тени без конца,
Ряд волшебных изменений
Милого лица.
В дымных тучках пурпур розы,
Отблеск янтаря.
И лобзания, и слёзы,
И заря, заря!..2
Холод. Грязные селенья,
Лужи и туман,
Крепостное разрушенье,
Говор поселян.
От дворовых нет поклона,
Шапки набекрень,
И работника Семёна
Плутовство и лень.
На полях чужие гуси,
Дерзость гусенят, —
Посрамленье, гибель Руси,
И разврат, разврат!..
Ответ
Стихотворение слева принадлежит перу Афанасия Афанасьевича Фета (1820–1892), а справа — пародия на это стихотворение, написанная современником Фета — известным поэтом-юмористом и переводчиком Дмитрием Дмитриевичем Минаевым (1835–1889).
На самом деле перед нами не просто пародия, а пародийный перифраз. Слово “перифраз” (“перифраза”) произошло от греческого “periRjrasiz”, что означает “речь около, вокруг”. Этот термин имеет в литературоведении по крайней мере два значения: во-первых, перифраз может заключаться в употреблении описательного оборота вместо одного слова или имени (например, словосочетание “царь зверей” вместо “лев”); а во-вторых, как в случае с Минаевым и Фетом, перифраз может состоять в использовании писателем или поэтом формы какого-либо известного произведения. А.П. Квятковский в «Школьном поэтическом словаре» поясняет, что при сходстве форм содержание перифраза обычно “резко противоположное... чаще всего сатирическое”. Притом автор уточняет, что в перифразе соблюдаются синтаксический строй и количество строф оригинала, иногда даже сохраняются “отдельные лексические построения”.
В пародийном перифразе Минаева такое же количество строк, как в стихотворении Фета, стихотворный размер (чередование хорея в четыре стопы в нечётных строках с хореем в две с половиной стопы — в чётных) сходится с точностью до пиррихия. Более того, синтаксис в стихотворениях, за исключением одного тире в стихотворении Минаева, очень схож: оба автора используют назывные предложения, которые разделяют точками или запятыми. А финальные строки стихов и вовсе устроены одинаково: союз “и”, двойной повтор подлежащего, восклицательный знак и многоточие, — и перед нами оказываются строки: “И заря, заря!..” / “И разврат, разврат!..”
Такое копирование формы при наполнении её противоположным содержанием только усиливает пародийный, сатирический эффект. Поскольку Минаев пытался не просто создать пародию или перифраз стихотворения Фета, но и сделать Фета героем стихотворения, изобразить его помещиком-неумехой, система образов одного стихотворения диаметрально противоположна системе образов другого. Это как раз то, о чём говорил Тынянов: о несходных элементах, которые создают ощущение, что “пародия может быть направлена не только на произведение, но и против него”. И вся система образов в стихотворении-пародии построена именно на “противоположности”, которую отмечал Тынянов. Так, у Фета мы встречаем ряд звуков, таких как “шёпот”, “робкое дыханье”, “трели соловья”, а Минаев сваливает всё это нежное и милое в грубый “говор поселян”. Яркий свет и цвет в стихотворении Фета (“серебро... сонного ручья”, “свет ночной”, “пурпур розы”, “отблеск янтаря”) для Минаева становится серым цветом грязи (“грязные селенья”) и “туманом”, а “ручей” вообще оказывается банальной “лужей”.
Оба стихотворение заканчиваются абстрактными образами — вовсе нежданной после “лобзаний” и “слёз” “зарей” или “развратом”. И всё же стихотворение Минаева оказывается более конкретным: он, обобщая всё перечисленное им выше, наблюдая, как на полях ходят “чужие гуси”, делает вывод (этим и объясняется постановка тире, которого не было у Фета) о “гибели Руси”. А фетовская неожиданно возникшая и прервавшая череду отвлечённых образов “заря” предстаёт абстрактной (хотя её легче всего представить из названных Фетом образов). И такие торжественные, размытые образы Фета с лёгкостью заменяются конкретными, позволяя Минаеву вложить в известную стихотворную форму новый смысл.
Такой анализ позволяет нам заключить, что определение из словаря Буйе, хотя и отмечает возможность “каких-либо изменений или совращения от существенного... назначения” оригинала к “предмету забавному”, то есть подмены содержательной части пародируемого стихотворения, является всё же менее точным, чем высказывание Тынянова, в котором чётко отмечено сходство формы (ритма, синтаксиса) пародии и оригинала и противоположность некоторых элементов. Впрочем, здесь, возможно, проявляется общее увеличение точности в филологии, свойственное ХХ веку по сравнению с XIX.