КНИЖНАЯ ПОЛКА

Л.Ф. Кацис. ВЛАДИМИР МАЯКОВСКИЙ: ПОЭТ В ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОМ КОНТЕКСТЕ ЭПОХИ. Изд. 2-е, доп. М.: Изд-во РГГУ, 2004. 829 с.

Выпущенная вторым, изрядно дополненным, но никак не исправленным, а только усиленным в своём основном пафосе изданием, книга известного специалиста по отечественной литературе Серебряного века Леонида Кациса «Владимир Маяковский: Поэт в интеллектуальном контексте эпохи» представляет собой монументальный труд ни много ни мало в 65 авторских листов! Разумеется, для того чтобы дать ей всесторонний анализ, необходима и адекватная по объёму рецензия. Наша газета, к сожалению, такими возможностями не располагает. Ограничимся поэтому общей оценкой и конкретными рекомендациями учителю относительно возможности её практического использования в учебном процессе.

В «Предисловии» ко второму изданию автор детально обосновывает его насущную необходимость: 1) книга попросту исчезла с прилавков магазинов, 2) за прошедшие три с небольшим года появился ряд источников и научных исследований, позволивших подтвердить и упрочить многие выводы предыдущей работы. Это прежде всего обнародование документов из архива евразийского движения, существенно повлиявшего на идеологию ЛЕФа; полная публикация лекций М.Бахтина по истории современной ему литературы, материалов, касающихся научного творчества младоформалистов — Л.Гинзбург и Б.Бухштаба, стремившихся к построению “теоретической истории литературы” на базе соответствующей концепции Ю.Тынянова; хроники русского авангарда А.Крусонова и так далее. С другой стороны, будучи необычайно азартным полемистом, Л.Кацис тут же, по горячему следу, среагировал на новые литературоведческие откровения типа “глобально неудачной”, по его мнению, монографии О.Ронена «Серебряный век как умысел и вымысел» (2000) и, уж конечно, на те экспресс-анализы его книги, которые не замедлили появиться в означенном промежутке между двумя изданиями (Толстая Е. Кругом возможно Кацис // Солнечное сплетение. Иерусалим. 2000. № 10–11 и др. Выдержки из пяти рецензий, в том числе и толстовской, красуются на обратной стороне обложки). Благодаря всему этому, а также некоторым соображениям, пришедшим, так сказать, по инерции, второе издание было дополнено новыми главами о киносценариях и драматургии Маяковского, взаимоотношениях поэта с Г.Шенгели, Андреем Белым, разделами о восприятии творчества поэта в кругу М.Бахтина и обэриутов.

Сегодняшнее литературоведение, слава Богу, уже давно отказалось от плоскостного взгляда на литературные явления, существующие имманентно, сами по себе и внутри себя. Большей частью мы научились воспринимать художественное произведение и художественное творчество как системные единства составляющих их элементов, сложно взаимодействующих не только друг с другом, но и со значимым отсутствием некоторых из них. Равным образом, и они сами как элементы иных суперсистемных единств в рамках литературного процесса ведут себя, соответственно, столь же общительно. Вот почему для описания специфики того или иного литературного явления столь важен интеллектуальный контекст эпохи.

В полном соответствии с подзаголовком своей книги Л.Кацис соотносит творчество Маяковского со следами напряжённой интеллектуальной деятельности как более или менее отдалённых (Байрон, Саути, Гейне, Шопен, Гоголь, Достоевский, А.К. Толстой, Буренин) и непосредственных предшественников (Розанов, Философов, Анненский), так и современников (Чуковский, Блок, Северянин, Карсавин, Шкловский, Малевич, Родченко, Сельвинский, Кудрейко, Брик, Кузмин, Пастернак, Тынянов, Шенгели, Скрябин, Булгаков, Кручёных, Хармс, Каменский, Введенский, Арго и многие другие). Все они в разных сочетаниях — по принципу граней кубика Рубика — фигурируют в названиях многочисленных разделов и подразделов монографии, благодаря чему образ Маяковского предстаёт перед читателем в стереоскопической выпуклости и яркости, лишаясь привычного хрестоматийного глянца. Конечно, не все сопоставления в одинаковой степени убедительны. Иной раз принцип “преломления преломлений” превращается в самоцель и заводит исследователя слишком далеко, отвлекая от главного предмета научного изучения. Иной раз, казалось бы, очевидное совпадение “далековатых” явлений оборачивается не их прямой генетической зависимостью, как уверяет автор, а всего лишь принадлежностью к общезначимым универсалиям либо к хорошо известному состоянию общественного сознания, которое удачно описывает выражение: “Идеи носятся в воздухе”.

Так или иначе, творчески мыслящий учитель, осилив этот увесистый том, извлечёт для себя и своих питомцев немало полезного. Книга передаёт неповторимый аромат эпохи, драматические перипетии литературной борьбы, учит нестандартно мыслить, искать и находить нетривиальные связи между явлениями и, возможно, самое главное — помогает усвоить, в конечном итоге, “урок духовного пути Маяковского”.

Олег ФЕДОТОВ