КНИЖНАЯ ПОЛКА

Новое о Пастернаке

В наши дни выход новой книги о Пастернаке — не такая уж большая редкость: ежегодно проходят конференции, посвящённые этому поэту и даже отдельным его произведениям, защищаются диссертации, появляются новые и новые публикации. И всё же на два издания хотелось бы обратить особое внимание.

Так получилось, что на обложках переизданной четверть века спустя после первой публикации в Мюнхене монографии Л.Флейшмана «Борис Пастернак в двадцатые годы» (СПб.: Академический проект, 2003) и исследования Н.Фатеевой «Поэт и проза. Книга о Пастернаке» (М.: НЛО, 2003) помещён один и тот же далеко не самый известный карандашный портрет поэта. Это совпадение не кажется случайным: обе книги, при всём их различии, открывают нам много нового о Пастернаке и его творчестве. Причём обе в конечном счёте являются научным комментарием прежде всего к его прозе.

Книга профессора Иерусалимского университета Лазаря Флейшмана, давно ставшая классикой пастернаковедения, решает вполне конкретную задачу: показать широкий контекст жизни и творчества молодого русского поэта, дать ключ к одному из важнейших источников проникновения в этот контекст — книге поэта «Охранная грамота». Как справедливо пишет сам автор в предисловии
к монографии, без этого Пастернак и его поэзия чаще всего оказываются оторванными от реальной литературной жизни эпохи с её противоречиями и спорами, а значит, не могут быть до конца понятыми читателем. А это, особенно с учётом объективной сложности пастернаковской поэтики, очень важно.

В отличие от израильского исследователя, московский лингвист Наталья Фатеева, тоже долгие годы занимающаяся творчеством Пастернака, основное внимание уделяет собственно поэтике автора «Доктора Живаго», органическим связям его поэзии и вырастающей из неё поэтической прозы. В центре её внимания — тоже конкретика, однако не биографическая, а текстовая. В исследовании немало тонких наблюдений и сопоставлений, убедительно доказывающих неразрывный характер единства стиха и прозы крупнейшего русского поэта советской эпохи, связанных не только сквозными мотивами и образами, но и едиными принципами работы со словесным материалом.

Добрую половину книги Фатеевой занимает конкретный анализ основных тем прозы и поэзии Пастернака. Исследование Флейшмана, в свою очередь, убедительно демонстрирует, откуда и почему возникли эти главные для поэта темы. Так что обе книги словно бы дополняют друг друга, совместными усилиями делая сложного поэта понятнее и доступнее нашему современнику.

Ю.ОРЛИЦКИЙ