Главная страница «Первого сентября»Главная страница журнала «Литература»Содержание №18/2004

Я иду на урок

Готовимся к сочинению. Темы 96-99

Готовимся к сочинению
Темы 96-99

Лариса ТОРОПЧИНА


Обращаясь к темам экзаменационных сочинений, посвящённых анализу лирики Н.А. Некрасова, за неимением широких возможностей для комментария привлечём внимание будущих выпускников к отдельным аспектам раскрытия тем.

Раскрывая тему «Своеобразие лирики Н.А. Некрасова», следует сказать о многогранности его творчества, о том, что, продолжая традиции своих великих предшественников — А.С. Пушкина и М.Ю. Лермонтова, — поэт открывает новую страницу в русской литературе. И прежде всего новаторство его поэзии заключается в том, что стихи Некрасова раскрывают перед читателем духовный мир, нужды и стремления русского крестьянина. Неслучайно и Музу свою он сравнивает с молодой крестьянкой, которую секут кнутом («Вчерашний день, часу в шестом…»). Образ Музы, “печальной спутницы печальных бедняков”, “плачущей, скорбящей и болящей… согбенной трудом, убитой кручиной”, мы встречаем и в стихотворении «Муза» (1852). А подводя итог своему поэтическому творчеству (стихотворение «О Муза! я у двери гроба!», 1877), “печальник горя народного”, как называли его крестьяне, вновь говорит о своей “бледной, в крови, кнутом иссеченной Музе”. Героями его произведений становятся и старушка Ненила, не дождавшаяся лесу на починку избушки; и солдатская мать Орина, которая схоронила безвременно умершего сына, погасшего, “словно свеченька восковая, предыконная”, и осталась совершенно одна; и сельская красавица, заглядевшаяся на проезжавшего на тройке барина и заранее обречённая на страдания “от работы и чёрной, и трудной”. Поэзию Некрасова отличает поразительное умение замечать чужую боль и чувствовать её как свою собственную («Железная дорога», «Несжатая полоса», «Размышления у парадного подъезда», «Надрывается сердце от муки»…). Но, показывая страдания народа, поэт всё-таки убеждён в том, что когда-нибудь настанет время, когда народ “широкую, ясную // Грудью дорогу проложит себе”, поэтому его глубоко волнуют вопросы общественного устройства. Поэтому он, полемизируя со сторонниками “чистого искусства”, говорит о том, что “в годину горя” стыдно “красу долин, небес, и моря // И ласку милой воспевать” («Поэт и гражданин»). Его стихи проникнуты гражданственностью, в них неразделимы два понятия — народ и родина. Неслучайно одно из первых стихотворений Некрасова так и называется — «Родина». В нём любовь к родному дому, к матери-страдалице, к старушке няне сливается с гневом и ненавистью к дворянскому усадебному быту, к той жизни, “где рой подавленных и трепетных рабов // Завидовал житью последних барских псов”, к крепостничеству вообще. Тема родины звучит и в стихотворении «На Волге», где великая русская река ассоциируется у поэта с Русью, которая, “чуть не полмира в себе совмещая… широко протянулась, родная”. Но Некрасов удручён тем, что поля страны “возделаны рабами”, а сама Волга — “благословенная река, кормилица народа” — является “рекою рабства и тоски”. Поэт мечтает о просвещении народа (вспомним, как любуется он крестьянским мальчиком, отправляющимся с книжками в котомке и с медными грошами на учение в город, — «Школьник»), говорит о том, что нужно помочь народу осознать его могучую силу. Так в его стихотворениях появляется образ народного заступника, являющегося идеалом общественного деятеля, беспредельно любящего родину, готового во имя неё отдать жизнь. В стихотворении «Памяти Белинского» (1853) возникает образ человека с “наивной и страстной душой”, в котором “помыслы прекрасные кипели” и который “честно шёл к одной высокой цели”. Говоря о преданности идеалам добра и справедливости Н.Г. Чернышевского («Н.Г.Ч.», 1874), Некрасов отмечает, что тот “…видит невозможность // Служить добру, не жертвуя собой”. Пример высокой честности, душевного благородства и самоотверженного служения родине показывает и герой стихотворения «Памяти Добролюбова», который уже “в молодые годы // Умел рассудку страсти подчинять, // Учил… жить для славы, для свободы”. Одно из последних стихотворений Некрасова — «Сеятелям» — также посвящено тем, кто сеет “на ниву народную” семена правды, “разумное, доброе, вечное”, помогая народу найти путь истинного освобождения.

Обращаясь к изображению так называемых “непоэтических явлений” — тяжкого труда русской крестьянки за сохой, когда “бедная баба из сил выбивается, // Столб насекомых над ней колыхается, // Жалит, щекочет, жужжит” («В полном разгаре страда деревенская…»); изнурительной работы бурлаков, мечтающих о смерти как об избавлении от мук («На Волге»); “тихого плача и жалоб детей”, вынужденных “в золотую пору малолетства” вертеть чугунные колёса на фабрике («Плач детей»), — Некрасов вводит (и это одна из особенностей его лирики) в стихи речь тех, о которых пишет, порой грубую и неблагозвучную, но очень точно отражающую характер его героев, раскрывающую и условия жизни крестьянства, и душу народную. Подчас голоса автора и его героев сливаются, образуя полифонизм звучания. Сама поэзия Некрасова становится, образно выражаясь, горлом, издающим стон народный. Стон-песня характерен для некрасовской лирики. Отсюда и пристрастие автора к протяжным трёхстопным размерам: “Доля ты русская, долюшка женская, // Вряд ли труднее сыскать”; “…родная земля, // Назови мне такую обитель, // Я такого угла не видал, // Где бы сеятель твой и хранитель, // Где бы русский мужик не стонал”, — к использованию жанров, свойственных устному народному творчеству (песня, плач, сказ), к появлению образов, известных в русском фольклоре (матушка-Русь, герой-богатырь, способный горы свернуть, девица-красавица и даже мороз-воевода).

Рассказывая о тяжкой участи своих героев, которым в большинстве своём приходится надрываться “под зноем, под холодом с вечно согнутой спиной”, которым “тяжкий крест достался… на долю”, Некрасов часто обращается к теме смерти. Это один из интересных и характерных мотивов его лирики. Причём смерть волнует поэта не как нечто отвлечённое, не как философская категория, нет, у Некрасова она всегда конкретна: это смерть Иванушки-солдата («Орина, мать солдатская»), строителей железной дороги между Петербургом и Москвой («Железная дорога»), маленьких детей, страдающих безвинно («Гробок», «Еду ли ночью по улице тёмной»…), “молодого стрелка”, от безысходности покончившего с собой на земле “небогатого села”, затерявшегося “меж высоких хлебов” («Похороны»). Для большинства причиной смерти является бедность, которая “гибельней всякой заразы”, однако некоторые уходят из жизни потому, что сама их жизнь — жертва во имя светлого будущего, уходят “от ликующих, праздно болтающих, обагряющих руки в крови” в стан тех, кто погибает “за великое дело любви” («Рыцарь на час»). Такие герои Некрасова близки по духу самому автору, честному человеку, поэту-гражданину, квинтэссенцией творчества которого стали строки из его стихотворения «Элегия»:

Я лиру посвятил народу своему.
Быть может, я умру, неведомый ему,
Но я ему служил — и сердцем я спокоен…

Обращаясь к теме народных страданий в поэзии Н.А. Некрасова, можно частично использовать материалы, изложенные выше. Поэтому, не повторяясь, остановимся более детально на анализе стихотворений, в которых эта тема получила глубокое воплощение. Эпиграфом к сочинению могут стать строки из стихотворения Некрасова «Элегия»:

Пускай нам говорит изменчивая мода,
Что тема старая — “страдания народа”
И что поэзия забыть её должна, —
Не верьте, юноши! не стареет она.

Уже в ранних стихотворениях поэт, избравший тему народа ведущей в своём творчестве, размышляет о трудной доле крестьянина, о трагической участи “сирот беззащитных и вдов”. Так, в стихотворении «В дороге» (1845) он рисует образ “сиротинки Груши”, взятой по прихоти барина в господский дом и выученной “всем дворянским манерам и штукам”. После смерти господина его зять “воротил” Грушу “на село”, совершенно не заботясь о дальнейшей судьбе девушки, абсолютно не приспособленной к крестьянской жизни и тяжёлому труду. И вот теперь она, против воли выданная замуж за крестьянского парня, в молодом возрасте стоит на пороге смерти. “Чай, свалим через месяц в могилу”, — с горечью рассказывает седоку “ямщик удалой”, муж несчастной. Но страдает не только Груша, ставшая игрушкой в руках господ и выброшенная ими за ненадобностью, страдает и её маленький сын, которого бедняжка мать “учит грамоте, моет, стрижёт, // Словно барченка, каждый день чешет…”: ведь совсем скоро мальчик останется сиротой, а сиротская доля горька. Тяжело и мужу барской воспитанницы: “сокрушила злодейка жена”, с которой крестьянин столько “нажил хлопот” и которую он, несмотря на её бесполезность в крестьянском быту, замкнутый характер и постоянные болезни, жалеет и даже по-своему любит. Он сознаёт, что вины Груши в том, что она стала такой, нет, и объясняет: “Погубили её господа, // А была бы бабёнка лихая!”. Таким образом, барская приходить оборачивается трагедией для всей семьи.

Трагична и судьба героев стихотворения «Забытая деревня» (даже в самом названии его звучит нота отчаяния и обречённости). Крестьяне, измученные тяжёлым трудом, страдающие от несправедливости, от гнёта “главного управителя” барского имения, как избавления от всех бед и напастей ждут приезда барина, повторяя слова: “Вот приедет барин…”. Но когда через несколько лет наконец-то “середи дороги // Шестернёю цугом показались дроги”, то выяснилось, что барина привезли “в гробу”. Новый же господин “слёзы вытер, // Сел в свою карету — и уехал в Питер”, даже не поинтересовавшись жизнью своих крепостных.

Столь же преступно равнодушен к страданиям “деревенских русских людей” и другой барин — вельможа из Петербурга, “владелец роскошных палат”, которого должность обязывает разбирать дела “просителей” («Размышления у парадного подъезда»). Деревенские “пилигримы”, пришедшие “из каких-нибудь дальних губерний” с крайней нуждой, “с выраженьем надежды и муки” умоляют строгого швейцара “допустить” их до вельможи, но тот гонит бедняков, не приняв от них даже “скудной лепты”. Крестьянам остаётся только пропить свои жалкие гроши в придорожной харчевне и застонать от безысходности. Размышляя об увиденном, поэт с тоской восклицает:

Волга! Волга!.. Весной многоводной
Ты не так заливаешь поля,
Как великою скорбью народной
Переполнилась наша земля, —
Где народ, там и стон…

А вопрос Некрасова, обращённый к народу: “Ты проснёшься ль, исполненный сил?” — остаётся без ответа.

И тем не менее, к вопросу о тяжёлой доле народа поэт вновь и вновь возвращается в своих произведениях. Так, в стихотворении «Элегия», написанном в 1874 году и являющемся определённым итогом его творчества (вспомним, что элегия — это жанр стихотворения, в котором выражены настроения грустного раздумья, скорбь, философские размышления), автор обращается к молодёжи, говоря, о бедственном положении народа и о необходимости служения ему. Некрасовская муза, страдающая, воспевающая народ, зовущая “идти вперёд”, укоряет поэта: “Довольно ликовать в наивном увлеченье… // Народ освобождён, но счастлив ли народ?”

До конца дней своих остаётся Некрасов защитником народа, верит в его, пусть и нескорое, освобождение, завещает перед смертью друзьям жить так, чтобы к их могиле впоследствии “широкие лапти народные… проторили пути” («Друзьям», 1876).

Основные положения сочинения «Муза Некрасова… очень часто, смешивая благородные чувства с грубостью манер, нравится самою своею неизысканностью» можно развить, опираясь на предложенный выше материал, уделив внимание анализу стихотворений «Вчерашний день, часу в шестом…», «Блажен незлобивый поэт…», «Нет, Музы ласково поющей и прекрасной…», «Замолкни, Муза мести и печали!..», «Стихи мои! Свидетели живые…», «Умру я скоро. Жалкое наследство…», «О Муза! наша песня спета…» и других, в которых раскрывается гражданская позиция Некрасова — поэта, тесным образом связанного с народом и видевшего смысл своего творчества, своей жизни в служении высоким идеалам добра и справедливости. В качестве эпиграфа можно взять слова Н.А. Некрасова, воспроизведённые его преданным другом и любимой женщиной А.Я. Панаевой в её книге «Воспоминания»: “Каждый писатель передаёт то, что он глубоко прочувствовал. Так как мне выпало на долю с детства видеть страдания русского мужика от холода, голода и всяких жестокостей, то мотивы для моих стихов беру из их среды».

Тема женской доли — одна из ведущих в лирике Н.А. Некрасова. Эпиграфом к сочинению могут стать слова Матрёны Тимофеевны Корчагиной, героини поэмы «Кому на Руси жить хорошо» (глава «Крестьянка»): “Ключи от счастья женского, от нашей вольной волюшки заброшены, потеряны у Бога самого”. Прежде всего стоит обратить внимание, что тема женской доли не ограничивается “суровой долей крестьянки”, она многогранна и звучит в многочисленных произведениях Некрасова. Так, любовная лирика поэта отражает не только прекрасные мгновения, “лобзания и слёзы”, но и суровую правду жизни, которая в любви неизбежна. В стихотворении «Еду ли ночью по улице тёмной…» (1847) лирический герой с горечью думает о трагической судьбе любимой им некогда женщины — “друга беззащитного, больного и бездомного”, на чью долю выпало множество страданий. Любовь не спасает героев от нищеты, и молодая мать, потерявшая ребёнка, вынуждена продавать себя, чтобы принести “торопливо // Гробик ребёнку и ужин отцу”. Для героини стихотворения возможны только два пути: в могилу, после того как её сокрушит “с нищетой горемычной злая… борьба”, или на “дорогу обычную” для тех несчастных женщин, которых “все без изъятья именем страшным… назовут”. Трагична и судьба матери из стихотворения «Родина», чей лик, “болезненно-печальный”, грезится лирическому герою по возвращении в родные места, где прошли его детские и юношеские годы. Женщина, которая была “навеки отдана угрюмому невежде” и “жребий свой несла в молчании рабы”, вызывает глубокое сочувствие читателя. Она, обладающая гордой, упорной и прекрасной душой, способна простить своему “губителю” всё, “что вынести… достало сил”. Тяжела и участь героинь стихотворения «Нравственный человек» (1847) — жены, которую “нравственный” муж, живущий “согласно с строгою моралью”, доводит до преждевременной гибели, и дочери, которую тот же человек против её воли выдаёт замуж “за седого богача”, фактически обрекая юную женщину, потерявшую любовь и сломленную судьбой, на злую болезнь и раннюю смерть от чахотки.

И всё же чаще всего Некрасов обращает внимание на судьбы женщин из народа, тех, о которых он с болью скажет в поэме «Мороз, Красный нос»:

Три тяжкие доли имела судьба,
И первая доля: с рабом повенчаться,
Вторая — быть матерью сына раба,
А третья — до гроба рабу покоряться.
И все эти грозные доли легли
На женщину русской земли.

Именно им, таким, как Груша из стихотворения «В дороге», Орина из стихотворения «Орина, мать солдатская», “чернобровая дикарка” из «Тройки», “терпеливая мать” и вечная труженица из стихотворения «В полном разгаре страда деревенская…», поэт сострадает, за них болеет душой. Любуясь их красотой, силой, ловкостью (вспомним хотя бы его крылатую фразу о крестьянке, которая “коня на скаку остановит, в горящую избу войдёт”), он сознаёт, что их ждёт жизнь, полная тяжкого труда, горя и лишений. Совсем скоро “чернобровую дикарку”, на которую “загляделся проезжий корнет”, выдадут замуж “за неряху… мужика”, её “будет бить… муж-привередник и свекровь в три погибели гнуть”, а от тяжёлой жизни появится на лице, некогда “полном движенья”, “выраженье тупого терпенья и бессмысленный вечный испуг”. “Вянет, пропадает” и красота другой некрасовской героини — Катерины из цикла «Песни». Ей не даёт житься вечно пьяный, мрачный и драчливый муж, а защиты и помощи ни от кого нет: и родня, и соседи в один голос твердят: “Потерпи!”. И только “солдатик Федя, дальняя родня”, жалеет молодую женщину, ему она открывает душу, рассказывает о своих печалях. Но и этого Катерине довольно, чтобы почувствовать себя счастливой и терпеть побои мужа. Трудной будет в семье мужа и жизнь Парасковьи (заметим, что Некрасов, часто используя в стихах элементы народной речи, сохраняет и имена героинь в их первоначальной, деревенской простоте: Марья, Катерина, Парасковья, Орина, Палагея), которой супруг сразу после венчания показывает “имущество”, состоящее из голых полатей в избе, пустого коровьего стойла и медной посуды — “креста да пуговицы” («Молодые», цикл «Песни»).

И всё же, несмотря на все тяготы, страдания, выпавшие на долю русской женщины, она находит в себе душевные и физические силы, чтобы растить детей, работать, со смирением нести свой крест, вызывая этим искреннюю любовь к себе и самого поэта, и его читателей. Недаром же, повторим, свою Музу, источник поэтического вдохновения, Некрасов сравнивает с крестьянкой, называет её “сестра народа — и моя!”.

Рейтинг@Mail.ru