Главная страница «Первого сентября»Главная страница журнала «Литература»Содержание №40/2001

Архив

ПОЧТОВЫЙ ЯЩИК

Сергей ВОЛКОВ


Когда говорит обида...

Недавно в редакцию пришло довольно сердитое письмо, критикующее нас за наши рекомендации по подготовке к анализу лирического стихотворения на экзамене. Его автор, Елена Павловна Солодникова из Тюмени (в прошлом учитель литературы и русского языка с более чем сорокалетним стажем работы, отличник просвещения СССР), ставит несколько очень острых проблем, по которым среди педагогов нет единства. Вот некоторые выдержки из её письма (в целом весьма пространного):

“Меня заставила взяться за письмо уже давно накопившаяся обида за то, что вы с вашими новыми “изысками” в отношении экзаменов по литературе в выпускных классах всё более и более усложняете темы сочинений, предлагая учащимся новые формы в виде эссе, рецензий, обзоров, анализа эпизодов, чтобы “в капле было море” и т.п. И особенно анализа лирических произведений…

Печально, но это факт, что уменьшаются часы на изучение литературы, без конца пересматриваются программы, из которых “выбрасываются” произведения, на которых мы, педагоги старшего поколения, воспитывали своих учеников как людей, ценящих свою культуру, любящих свою Родину. Нет, например, революционной романтики Горького – “Что сделаю я для людей?!” (“Старуха Изергиль”). Нет, хотя бы в обзоре, “Молодой гвардии” Фадеева – вычеркнута героическая страница жизни молодёжи, нет Маяковского с его пафосом “Я землю эту люблю!”, совсем нет Симонова, сложившего гимн народу в Отечественной войне, нет и “Василия Тёркина” Твардовского и т.д. и т.п. Выхолощена программа. С какой целью?! Возможно, вы скажете, что включены произведения Замятина, Платонова, Солженицына. Да, это неплохо. Но ведь это несопоставимо! То же и в поэзии – стихи Мандельштама, Бродского, Пастернака. К этому ещё надо приучать самих учителей, к познанию этого сложного, порой путаного мира. А учиться учителям некогда. Если в институте молодые ещё кое-что нарабатывают, воспринимают, то словесники более зрелого возраста бьются за то, чтобы иметь как можно больше часов, чтобы заработать на хлеб насущный…

Но более всего мне обидно за поэзию. Зачем же вы, умные люди, пошли на поводу у “умнейших людей”, видимо, в школе-то не работающих, которые требуют литературоведческих анализов стихов?! Мне так и кажется, что они придумали всё это, сидя за письменным столом, работая над очередной статьёй, кандидатской или докторской диссертацией (вспоминается сатира Маяковского “Гимн учёному”).

Вот отрывок из статьи Н.Беляевой “Проблемы интерпретации лирического стихотворения на письменном экзамене по литературе” (статья была напечатана в № 10 за 2001 год, специально посвящённом консультациям к экзамену; вошла также в сборник “Я иду на урок. Готовимся к сочинению. 11 класс”. – Прим. ред.): “Такое сочинение правильнее всего будет облечь в форму критической статьи, что под силу не каждому ученику… Чрезвычайно сложно совместить эмоциональную реакцию на прочитанное с умением выражать свои мысли и чувства на языке литературоведения”. Так зачем же это?!

Совершенно не верится, что анализ стихотворения Бродского “В твоих часах не только ход, но тишь...” сделан учеником 6-го класса (речь идёт о статье Р.Храмцовой “Готовимся к выпускному сочинению… с пятого класса” из того же консультационного номера. – Прим. ред.). Это, вероятно, вундеркинд: и подсчёт строчек, и гласных, и согласных звуков, и указания типа “5-я строка – односоставное предложение, нет подлежащего – отсюда холод, неизвестно, кто действует. В следующем предложении – те же действия, но предложение сложное, и появляется корень жив- (“роится живность”). Становится теплее”. Какая галиматья!!! Неужели ему, ученику, захочется после этого “анализа” выучить наизусть эти стихи?! Да он забудет их и будет вспоминать, как кошмарный сон!

Можно привести и другие примеры анализов. Лермонтов, “Я не унижусь пред тобою…”: “Антитеза “я” и “ты” заключает в себе оппозицию отдельных понятий, действий, связанных с ними и тоже противопоставляемых…” (см. статью Н.Беляевой. – Прим. ред.) Боже, до чего же это скучно, нудно, заумно! Тем более, что в эпиграфе к этой статье утверждается: “Поэзия темна, в словах невыразима”. Значит, поэзия обращена к чувству и сердцу. Её, как музыку, нельзя пересказать, её надо слышать, чувствовать, наслаждаться или возмущаться, восторгаться, принимать или отрицать.

Конечно, надо знать особенности построения лирических произведений: ритм, рифмы, размеры и т.п., но главное – слышать их как музыку. Как важно достучаться до чувств молодого человека, научить его слышать красоту и изящество, мудрость и простоту русского слога. Сколько красок, запахов, музыки и света в наших стихах о природе… А как помогают стихи в решении жизненных сложных вопросов, помогают мечтать о любви, становясь чище, мужественнее и красивее…

Я в своей практике считала необходимым самой наизусть читать стихи, не только хрестоматийные. Показывала и учила, как, например, читать “Левый марш” Маяковского, чтобы он звучал как марш, а не “полечка”. Устраивала специальные зачёты по чтению стихов, высоко ценя найденные учениками новинки. Они, ученики, знали у меня по 20–30 стихов и на проводимых тогда олимпиадах по художественному творчеству занимали 1–2-е места… И сейчас при встречах (а первый мой выпуск был в 1948 году) они просят меня почитать новые, найденные мною стихи. У меня 10 блокнотов со стихами, и много я знаю наизусть, несмотря на мой преклонный возраст. Я считаю, что свою задачу как учителя и человека я выполнила сполна. Я научила их любить и ценить поэзию…

Заканчивая своё письмо, обращаюсь к вам с просьбой – пересмотрите своё отношение к поэзии. Боритесь за то, чтобы она заняла достойное место в курсе школьной литературы, чтобы воспитывала и пробуждала “чувства добрые”. А из тем сочинений по литературе исключите, пожалуйста, анализ стихов. Тем более, что по негласному и гласному сговору учителя сказали своим ученикам: “О стихах не пишите!””

Недавно в редакцию пришло довольно сердитое письмо, критикующее нас за наши рекомендации по подготовке к анализу лирического стихотворения на экзамене. Его автор, Елена Павловна Солодникова из Тюмени (в прошлом учитель литературы и русского языка с более чем сорокалетним стажем работы, отличник просвещения СССР), ставит несколько очень острых проблем, по которым среди педагогов нет единства. Вот некоторые выдержки из её письма (в целом весьма пространного):

Уважаемая Елена Павловна! Мы очень благодарны Вам за отклик, несмотря на местами резкий тон письма. Вызывает уважение то, что Вы, даже перестав работать в школе, тем не менее продолжаете следить за профессиональной периодикой, пристально читаете нашу газету, а возможно, даже являетесь её подписчиком. Побольше бы таких неравнодушных, заинтересованных учителей!

Но немного настораживает, что в целом Вы как будто обороняетесь, оправдываетесь, доказываете кому-то, может быть, с некоторой излишней настойчивостью, что учили тому, что надо, поступали правильно, что результаты налицо. Да, время идёт, многое в жизни меняется, но, поверьте, развивающаяся, обновляющаяся школа, возникающие другие подходы никак не отменяют ценности именно Вашего опыта. Вы действительно (судя даже по этому письму) талантливый человек и педагог, повлиявший на формирование и становление многих людей. Свидетельство этому – Ваши не прекращающиеся на протяжении многих лет контакты с учениками, их любовь и благодарность, их память и доверие.

Тем не менее мы не со всем в Вашем письме согласны. Для начала укажем на некоторые неточности. Наша газета никак не может ни усложнять темы экзаменационного сочинения, ни убирать какие-то темы из списка, поскольку не имеет ни малейшего отношения к их официальной разработке. Для этого существует Министерство образования, которое придумывает и утверждает не только темы, но и формы и условия проведения экзамена. Мы же лишь сообщаем предварительные, примерные формулировки тем и предлагаем своё видение процесса подготовки к экзамену. Некоторые из перечисленных Вами тем, особенно Вас обидевших, вызывают недоумение и у нас; мы настойчиво высказывали это недоумение в отношении, например, сочинений-рецензий – и, как кажется, Министерство прислушалось к нашим доводам, рецензия в этом учебном году не будет предлагаться на экзамене как отдельная тема.

Список произведений, якобы “выкинутых” сейчас из программы, очень удивил нас. Возможно, Вы просто неверно информированы: и Горький с его “Старухой Изергиль”, и Маяковский, и “Василий Тёркин” Твардовского обязательно присутствуют во всех вариантах школьных программ, причём изучаются монографически (Фадеева и Симонова чаще “проходят” обзорно, но о них тоже говорят). Без этих фигур история русской литературы ХХ века просто непредставима. И наша газета, кстати, регулярно печатает материалы по проблемам изучения творчества этих авторов в школе – возьмите подшивки, проверьте. Что же касается сравнительной ценности авторов – “это несопоставимо!” – то, признаться, мы не возьмём на себя смелость “взвешивать” и выбирать из Бродского и Маяковского, Платонова и Шолохова, Пастернака и Твардовского, как это делаете Вы. Ценность нынешних программ, в отличие от тех, по которым когда-то работала наша школа, как раз и состоит в том, что в них есть место всем писателям, что никто не замалчивается – а выберет для себя в конечном счёте сам ученик.

Мы полностью согласны с Вами в том, что наши учителя перегружены, что им некогда учиться, что “вживаться” в мир сложных писателей трудно. Но ведь именно в этом наша газета и стремится помогать преподавателю, у нас есть специальная рубрика “Новое в школьных программах”, за материалы которой нам, кстати, приходит очень большое количество благодарностей. Напомним также, что основные авторы нашей газеты – именно “перегруженные” учителя. Общаясь на страницах “Литературы”, делясь своими наработками, они помогают друг другу. Рискнём даже высказать убеждение, что творчество учителей, присылающих свои материалы по Мандельштаму, Платонову, Бродскому, Пастернаку, стимулирует развитие большого литературоведения, открывает читателям газеты – а среди них и учёные, и вузовские преподаватели, и школьники, и родители – многие доселе скрытые грани творчества этих авторов (во всяком случае, в частности и об этом написали “Известия” в номере от 6 июля 2001 года).

Основная часть Вашего письма посвящена анализу лирики в школе. Вы в принципе против него – с Вашей точки зрения, любой разбор убивает поэзию. Музыку нужно слушать, а не разнимать “как труп”, соответственно единственная работа со стихотворением, которую Вы признаёте, – это заучивание наизусть и перечитывание (как правило, вслух, прилюдно).

Действительно, знать много наизусть – это здорово. Стихи очень выручают в разных случаях жизни (чего только стоят, например, умело, к месту процитированные строки в каком-нибудь интеллектуальном споре!). Но не кажется ли Вам, что процесс чтения стихов может восприниматься человеком и как интимный, что заставлять учить и читать вслух стихи – это тоже форма принуждения, не для всех подходящая и приятная (зачёты, о которых Вы упоминаете, одна из таких форм), что воспоминание о публичном чтении может стать для ученика ничуть не менее мучительным, чем воспоминание о сочинении? Не воспримите наши слова как отрицание ценности защищаемой Вами методики – мы всего лишь ставим под сомнение её абсолютность и единственность. И делаем это намеренно заострённо потому, что нет и не может быть какого-то одного, подходящего для всех учеников и учителей способа войти в мир лирического стихотворения.

Для одних это будет многократное вдумчивое повторение чем-то заинтересовавших строк (такое вслушивание может происходить и годами), других увлечёт какая-то яркая, неожиданно открывшаяся – а почему бы и не в процессе анализа? – деталь, третий вообще по складу характера любит точные науки и с удивлением для себя обнаружит внутри стихотворения жёсткую структуру – главное (и в этом мы с Вами целиком и полностью согласны), общение с поэзией должно приносить радость. И нельзя не признать, что анализ, разбор, против которого Вы выступаете, тоже может эту радость принести. (Другое дело, если учитель не умеет организовать урок по анализу лирики так, чтобы было интересно и захватывающе. Но у учителей, которые цитируются в Вашем письме, это получается, да ещё как! Если бы у Вас была возможность, как у нас, посетить их уроки, думаем, Вы во многом изменили бы своё мнение.)

Наша газета всегда стремится к тому, чтобы печатать материалы, в которых бы находили отражение разные подходы к изучению лирики. Но поскольку анализ стихотворения – одна из экзаменационных тем (это данность, которую не учитывать нельзя), мы считаем своей прямой обязанностью знакомить учителей с тем, как можно проводить эту тонкую работу так, чтобы не убить стихотворение, чтобы обогатить ученика и больше увидеть самому, чтобы процесс разговора о стихотворении (кажется, что для урока такая формулировка предпочтительнее, чем медико-лабораторный термин “анализ”) в классе всегда вызывал живой интерес. Кстати, материал Р.Храмцовой как раз и построен на наблюдениях учеников на реальном, настоящем уроке (так что стихотворение Бродского разбиралось не одним учеником-вундеркиндом, как Вы ошибочно поняли, а всеми вместе, каждый давал в общую копилку какую-то свою мысль о тексте). Не рассуждать же о стихотворении вовсе нельзя, поскольку смыслов в любом лирическом тексте, как Вы понимаете, множество, и далеко не все они лежат на поверхности, к ним нужно пробиваться. Это определённый труд, и ему можно и нужно обучать.

Рассуждая о том, как нужно говорить о поэзии, Вы употребили высокопарную метафору – “достучаться до чувств молодого человека”. Разделяя Вашу позицию, мы тем не менее не уверены, что учителю достаточно одной лишь убеждённости в этом (как и в том, что нужно научить школьников “слышать, чувствовать, наслаждаться”) для того, чтобы у него состоялся хороший урок. Как ни крути, нужна методика, интересные вопросы, которые "заведут" класс, какое-нибудь наблюдение над текстом, от которого можно оттолкнуться при разговоре. Нужны умело сформулированные темы для письменных работ, при выполнении которых ученик остаётся один на один со стихотворением, что также немаловажно. Иными словами, нужны разнообразные “тактические хитрости” – ими мы и призываем делиться коллег на страницах “Литературы” и уже много лет печатаем их материалы. Будем это делать и впредь.

Не слышали мы и о сговоре учителей, запрещающих детям писать о стихах. И по собственной практике, и по материалам, приходящим в газету, мы можем судить, что как раз эта тема – одна из широко выбираемых учениками. Может быть, дело в том, что её формулировка предоставляет пишущему свободу для выражения своей точки зрения, что ему не навязывается линия движения в глубь стихотворения, что право обратить в тексте внимание на то или на это остаётся в конечном счёте за ним?

И последнее. У анализа стихотворений тоже есть отрицательные стороны. Разбирая текст, кажется, нужно всегда знать, где остановиться, чтобы у учеников не возникло недоумения или, хуже того, отвращения. Поэтому мы предлагаем при использовании любых форм изучения лирики на уроке не забывать делать главной фигурой именно ученика, ориентироваться на него, всё время соотносить то, что мы делаем, с его возможностями и потребностями. При таком подходе мы все вместе добьёмся целей, которые, несмотря на все противоречия, у нас общие. Вы согласны?

Рейтинг@Mail.ru